“Последний” или “крайний”?

Отец Геор­гий Мак­си­мов про суе­вер­ный страх перед сло­вом «послед­ний».

Канал свя­щен­ни­ка Геор­гия Мак­си­мо­ва в видеоразделе.

Расшифровка видео

Хотел бы ска­зать мое мне­ние об одной тен­ден­ции, кото­рая, в общем-то, в послед­ние годы ста­ла доми­ни­ро­вать в плане тех слов, кото­рые мы упо­треб­ля­ем. Я думаю, что мно­гие из вас слы­ша­ли, что нель­зя гово­рить послед­ний, надо гово­рить край­ний, и вот это край­ний рас­про­стра­ни­лось весь­ма широ­ко, и конеч­но, это ковер­ка­нье рус­ско­го язы­ка. Мно­го при­ме­ров ковер­ка­ний наше­го язы­ка есть, я не соби­ра­юсь по каж­до­му из них выска­зы­вать­ся. Я объ­яс­ню, поче­му я выска­жусь кон­крет­но по пово­ду это­го край­ний вме­сто послед­ний. Преж­де все­го, ска­жу, что вот это повет­рие нача­ло рас­про­стра­нять­ся еще в 1960‑е годы, но тогда с этим ста­ли доволь­но серьез­но бороть­ся, и, в общем-то, пре­одо­ле­ли; а затем в 2000‑х годах пошла вто­рая вол­на, кото­рая вполне уже все захва­ти­ла. Я, допу­стим, в нача­ле 2000‑х годов еще в Москве не слы­шал нико­гда, что­бы в оче­ре­ди кто-то там поправ­лял, гово­рил, что не послед­ний, а край­ний, допу­стим. Сей­час в оче­ре­дях не услы­шишь, что­бы чело­век подо­шел и спро­сил: «Кто послед­ний?» Все край­ние. Не толь­ко край­ние в оче­ре­ди, до но и край­ний раз, край­ний полет, край­нее пла­ва­ние, край­ний спек­такль, край­ний день в году – все край­нее. Вот это самое сло­во послед­ний, оно как бы табу­и­ро­ва­но ста­ло. Что за этим сто­ит и отку­да это идет? Есть два мнения.

Пер­вое мне­ние – это то, что сло­ва послед­ний как бы люди неко­то­рые ста­ли избе­гать и потом зара­зи­ли этим дру­гих из-за того, что вот оно как бы вклю­ча­ет в себя нега­тив­ные ассо­ци­а­ции, что послед­ний зна­чит худ­ший, пло­хой – послед­ний него­дяй и так далее. И вот яко­бы сло­во край­ний здесь зву­чит как-то луч­ше, более веж­ли­во. Но лич­но я сомне­ва­юсь, что имен­но это было при­чи­ной, пото­му что, во-пер­вых, у сло­ва край­ний тоже есть нега­тив­ные такие кон­но­та­ции, зна­че­ния. Напри­мер, ока­зать­ся край­ним – это зна­чит ока­зать­ся вино­ва­тым за что-то нехо­ро­шее. И наобо­рот, у сло­ва послед­ний есть и поло­жи­тель­ные зна­че­ния: послед­ний писк моды, послед­ний выпуск – что-то новое, допу­стим, послед­ний на дан­ный момент, самое раз­ви­тое, самое, так ска­зать, свежее.

Я думаю, что спра­вед­ли­вы те, кто при­дер­жи­ва­ет­ся дру­гой точ­ки зре­ния на про­ис­хож­де­ние вот это­го повет­рия, а имен­но то, что за этим сто­ит суе­ве­рие. И мно­гие имен­но этим и объ­яс­ня­ют, гово­рят, что это пошло от лет­чи­ков, что вот они боя­лись назы­вать полет послед­ним, что там яко­бы назо­вешь полет послед­ним, и что-нибудь пой­дет, и разо­бьешь­ся, или еще что-нибудь там. Или пара­шю­ти­сты не назы­ва­ли послед­ним пры­жок, что он ока­жет­ся послед­ним. Вот из этих суе­вер­ных сооб­ра­же­ний люди ста­ли избе­гать сло­ва послед­ний, заме­няя сло­вом край­ний, думая, что это сло­во явля­ет­ся таким сино­ни­мом сло­ва послед­ний, кото­рое не озна­ча­ет самый послед­ний, но тот, кото­рый на дан­ный момент послед­ний. Конеч­но, это без­гра­мот­но и глу­по с точ­ки зре­ния язы­ка. Напри­мер, когда спра­ши­ва­ют, кто край­ний в оче­ре­ди – а в оче­ре­ди два край­них, пото­му что два края у оче­ре­ди, соот­вет­ствен­но пер­вый и послед­ний в оче­ре­ди явля­ют­ся оба край­ни­ми, оба нахо­дя­щи­ми­ся с краю. Так что край­них в оче­ре­ди двое, а послед­ний в оче­ре­ди толь­ко один. Более того, у сло­ва край­ний есть свои зна­че­ния, кото­рые в общем-то не пере­се­ка­ют­ся вооб­ще со зна­че­ни­ем сло­ва послед­ний. В общем, поче­му я об этом решил запи­сать видео: пото­му что я услы­шал это и от воцер­ко­в­лен­ных пра­во­слав­ных людей, очень доб­рых, хоро­ших людей, кото­рых я искренне ува­жаю, и они ока­за­лись под воз­дей­стви­ем это­го повет­рия. Мне кажет­ся, хри­сти­а­нин осо­бен­но не дол­жен это­му повет­рию под­да­вать­ся, пото­му что это не про­сто ковер­ка­нье наше­го язы­ка, но и грех суе­ве­рия. Пото­му что за все­ми этим суе­вер­ны­ми веща­ми, кото­рые и пошли, и напра­ви­ли вот эту вол­ну, сто­ит убеж­де­ние, что буд­то бы есть некие такие маги­че­ские зна­че­ния слов, если ты непра­виль­ное сло­во непра­виль­но упо­тре­бишь, то тем самым навле­чешь на себя беду. Конеч­но, для хри­сти­а­ни­на эта мысль гре­хов­на и абсурд­на, пото­му что мы нахо­дим­ся в руках Божи­их, когда Гос­подь нашу жизнь дер­жит в Сво­ей руке. Спа­си­тель гово­рил, что даже волос с вашей голо­вы не упа­дет без воли Отца Небес­но­го. Так что не каки­ми-то сло­ва­ми мы можем навлечь на себя беду, а сво­и­ми гре­хов­ны­ми дей­стви­я­ми; тем, что мы ведем себя по-свин­ски по отно­ше­нию к Богу, по отно­ше­нию к людям. Вот из-за это­го при­хо­дит в нашу жизнь скорбь. Да, конеч­но, и свя­тым могут посы­лать­ся испы­та­ния, но мы, как пра­ви­ло, не свя­тые. Мы, как пра­ви­ло, в отли­чие от свя­тых стра­да­ем не невин­но, а за дело. Хри­сти­а­нин вос­при­ни­ма­ет все, что Гос­подь посы­ла­ет в его жизнь с дове­ри­ем, как Иов ска­зал: Гос­подь дал, Гос­подь взял, буди имя Гос­подне бла­го­сло­вен­но. Поэто­му пани­че­ский суе­вер­ный страх перед упо­треб­ле­ни­ем сло­ва послед­ний, совер­шен­но без­обид­но­го сло­ва, для хри­сти­а­ни­на в осо­бен­но­сти постыдно.

Ну и в заклю­че­ние при­ве­ду цита­ту фило­ло­га: «Ста­но­вясь в оче­редь, чело­век при­вет­ству­ет тех, кто неко­то­рое вре­мя будет его сосе­дом. Ува­жи­тель­ное поже­ла­ние здо­ро­вью в этом слу­чае не совсем умест­но, поэто­му и воз­ник­ло такое соче­та­ние: “Вы – послед­ний? Кто – послед­ний?”? Непо­нят­но, поче­му оно может кого-то оби­деть, ведь спра­ши­вая: “Кто послед­ний?” – чело­век хочет узнать, по сле­ду кого ему пред­сто­ит прой­ти. И вер­но, в таком выра­же­нии сохра­ня­ет­ся искон­ное зна­че­ние сло­ва послед­ний — тот, кто идет по сле­ду, тот, кто торит тро­пу сле­ду­ю­щим за ним, или тот, кто сам сле­ду­ет за дру­ги­ми. Напро­тив, спра­ши­вая: “Кто край­ний?” – вы оби­жа­е­те чело­ве­ка, пото­му что, во-пер­вых, гово­ри­те не по-рус­ски (в рус­ском язы­ке нет тако­го зна­че­ния сло­ва край­ний: оно при­шло из укра­ин­ско­го), а во-вто­рых, как бы отстра­ня­е­те его от оче­ре­ди, уве­ряя его, что он «на краю», в сто­роне от ряда и пото­му вооб­ще нару­ша­ет поря­док. Тот, кто пола­га­ет, что сло­во край­ний веж­ли­вее, чем послед­ний, оши­ба­ет­ся» (См.: Коле­сов В. В. Куль­ту­ра речи – куль­ту­ра пове­де­ния. Л., 1988. С. 234–235).

Так что будем беречь­ся от этих суе­ве­рий и веж­ли­во помо­гать дру­гим хри­сти­а­нам так­же избе­гать воз­дей­ствия это­го суе­вер­но­го обы­чая, кото­рый, во-пер­вых, уро­ду­ет наш язык, а во-вто­рых, явля­ет­ся про­сто греховным.