Молодой ученый, начавший пропагандировать Порфирия Иванова в 70-80-х годах, потом разоблачил лжеучителя.
В январе 1978 г. в московском журнале «Химия и жизнь» появилась первая статья о Порфирии Иванове, в которой благосклонно оценивался его опыт закалки. Автором этой статьи был 28-летний кандидат медицинских наук Алексей Юрьевич Катков.
Молодой учёный писал:
«Сочетание разумного, дозированного голода и приёмов активного самовнушения – неотъемлемые части всей системы закаливания холодом, разработанной П. К. Ивановым. По устойчивости к холоду, этот 80-летний человек, пожалуй, не уступает австралийскому аборигену. <…> …в течение 45 лет П. К. Иванов еженедельно голодает (начинает с 18.00 в пятницу и заканчивает в 12.00 в воскресенье). И не просто голодает, а прогуливается в одних шортах, не делая исключения даже зимой. Живёт он не в тропиках – в Ростове-на-Дону». (Голод против холода // Химия и жизнь. 1978. №1. С.55-58.)
Религиозная утопия Иванова и его психическое заболевание остались автором незамеченными. Разумеется, статья в специализированном журнале, не могла сделать Иванова известным всей стране. Слава к нему пришла позднее в 1982 г., когда о Паршеке написал популярный журнал «Огонёк» (Власов С. Эксперимент длиною в полвека. №8.С.30-31). В те же февральские дни 1982 г. хвалебную статью о Порфирии Иванове написал и Катков в еженедельнике «Неделя» (Исцеление водой №7.15-21 февраля). Без преувеличения можно считать Каткова одним из главных популяризаторов Иванова в те годы. Статьи московского учёного высоко ценил и сам Паршек, он любил их перечитывать и пересказывал их своим гостям.
А. Ю. Катков с отличием окончил Второй московский государственный медицинский институт им. Н. И. Пирогова. В 1976 защитил диссертацию по теме «Динамика парциального давления газов в альвеолярном воздухе при различных режимах двигательной активности в условиях гипоксии» (14.00.32 – Космическая и авиационная медицина). Работал в НИИ медико-биологических проблем АН СССР. Был аспирантом у академика Н. А. Агаджаняна. Алексей Юрьевич был очень увлечён йогой. Целый ряд его статей в журнале «Химия и жизнь» был посвящён изучению благотворного влияния этой восточной религиозной практики на человеческий организм (См.: Агаджанян Н. А., Катков А. Ю. Йоги владеют анабиозом? // Химия и жизнь. 1974. №10. С.28-31; Катков А. Ю. Боль побеждают не только йоги // Химия и жизнь. 1975. №10.С.96-98; Его же. Где ключ к анабиозу йогов? // Химия и жизнь. 1976. №12.С.107-109; Его же. «Сон йогов» глазами физиолога// Химия и жизнь. 1979. №6. С.41-43).
В соавторстве с Агаджаняном он написал книгу «Резервы нашего организма» (1979). В 1987 г. вышла его монография «Адаптация к гипоксии и биоэкономика внешнего дыхания». Однако так случилось, что сигнальный экземпляр этой книги вышел в день смерти автора. 19 апреля 1987 г. (14 апреля он отпраздновал свой 38-й день рождения) Катков погиб. Обстоятельства его смерти описывает московский йог Виктор Бойко, автор «Истории йоги в России»:
«…во время зимнего восхождения на Эльбрус погиб Алексей Катков. В штормовую погоду он решил не отступать, преодолеть разбушевавшуюся стихию и покорить очередной пик горного исполина. Но силы оказались неравными. <…> Алексей любил горы, верил в беспредельные возможности человека, настойчиво изучал пути расширения этих возможностей. Все новое он испытывал вначале на себе и только затем на добровольцах. Вот уже несколько лет с женой и тремя малолетними сыновьями он проводил время в горах, устанавливая палатку на ледниках. Детей своих поил талой водой и учил эффективно дышать пьянящим воздухом гор. Фундамент для своей смены и в семье и в науке Алексей Катков заложил прочный, но реализовать свои безграничные планы ему, к несчастью, не удалось».
Катков был лично знаком с Порфирием Корнеевичем. Из этого общения учёный, в конце концов, сделал неутешительные для Иванова выводы:
«Еще тогда, в 79, он первым работал с Порфирием Ивановым, исследовал его и снял о нем потрясающе интересный фильм, — вспоминает Бойко, — фрагменты из которого показывал мне у себя дома, в Чертаново. В ту пору, когда звон о чудотворце Порфирии только начинал идти звон по Руси великой, Алексей при мне подвел краткий итог своего исследования и впечатлений от этого человека. – Да, — сказал он в свойственной неторопливой манере, — Иванов действительно не мерзнет. Здесь нет никакого фокуса, все чистая правда. Только никому от этого не легче, и научить этому никого нельзя. Дело в том, что Порфирий не чувствует холода по одной простой причине: у него это сверхценная идея, он параноик. Когда я это понял окончательно, то даже как-то расстроился, я думал, что он владеет каким-то методом быть неподвластным холоду. А это вообще не лежит в сфере биологии либо физиологии, чистая психиатрия: просто он в это абсолютно верит, что не чувствует холода. И потому не чувствует его действительно. Это тот же вариант, что и стигматики Средневековья, причем такому образу веры всегда отвечает определенная узость интеллекта. Порфирий – типичнейший религиозный фанатик, который весь находится внутри того факта, что он не мерзнет. Именно это отличает его от всех людей, придает значимость, статус и т.д. Кроме того он экспортирует свою идею в массы, причем достаточно примитивным образом, разрабатывая некую «систему» для прочих, чтобы они могли приблизиться к нему по своим качествам, а, следовательно, приблизиться к Богу, который его этими качествами снабдил. Смешно, но грустно. Вот увидишь, у него будет своя какая-нибудь секта» [Бойко В. История йоги в России].
К сожалению, для широкого читателя, мнение учёного осталось неизвестным. Сегодня о Каткове мало кто вспоминает. Большинство из современных последователей Порфирия Иванова и вовсе ничего не знает о судьбе первооткрывателя их кумира. К своей смерти Катков шёл через увлечение йогой, обольщение Порфирием Ивановым, через сциентический утопизм. Трагическая развязка стала результатом духовных блужданий, результатом многолетнего атеистического воспитания в СССР. Хочется надеяться, что трагедия Алексея Каткова всё же окажет отрезвляющее влияние на нынешних последователей Паршека, ищущих здоровья и вечной жизни в опыте психически больного человека.
иерей Алексий Слюсаренко
Комментировать