В наши дни набирание «земельки с могилки» того или иного почитаемого подвижника нередко воспринимается как неотъемлемая часть или даже цель паломничества. В среде православных из уст в уста передаются советы о том, как именно нужно использовать «земельку». Обычно рекомендуют прикладывать ее к больному месту, добавлять в чай или суп. Считается полезным также просто хранить ее дома у икон.
Подобное отношение к «земельке с могилки» святых генетически связано с фольклорной традицией использования земли в ритуально-магической практике. В свою очередь, в представлениях о свойствах земли, отраженных в народных обычаях, прослеживаются языческие корни.
Земля в народной магической практике
«Черная и сырая земля представлялась нашим предкам воплощением сакральной чистоты»[1]. По народному убеждению, земля «настолько свята и чиста, что не держит в себе ничего нечистого и в особенности враждебного людям. Лихих недоброхотов, в виде ведьм и колдунов, земля “не принимает”, и… требуются особые обряды, чтобы прекратить выход из могил этого сорта покойников и посещение ими живых людей и заветных мест»[2].
С традиционными представлениями о земле связана, в частности, так называемая «исповедь земле». «С XIV века известен обычай новгородских стригольников, позднее распространившийся и существующий по сей день среди старообрядцев-беспоповцев, исповедать грехи земле. Согласно этому обычаю, исповедник становится на колени, наклоняется к земле и перечисляет грехи, прося у земли прощения»[3]. В XIX веке усть-цилемские старообрядцы на приглашение православных священников исповедоваться отвечали: «Мы исповедуемся Богу и матери сырой земле» или «Я приложу ухо к сырой земле, Бог услышит меня и простит»[4].
Приписывание земле свойства освобождать от грехов отразилось и в обычае «прощаться» с землей — просить прощения у земли перед смертью[5]. В ряде местностей ходили «прощаться» с землей, чтобы излечиться от болезни, приставшей где-нибудь в дороге, или от ушиба. Заболевший отправлялся на перекресток или на то место, где случилось несчастье, и говорил: «Прости, матушка сырая земля, раба Божия такого-то!» или «Прости, мать-сыра земля, в чем я тебе досадил!»[6].
Земля широко использовалась в лечебной магии (например, земля «с двенадцати полос, с двенадцати полей»[7]). В Олонецкой губернии принято было брать землю с того места, где ушибся человек, зашивать ее в тряпочку и носить у нательного креста трое суток. Затем землю в тряпочке опускали в котел с водой, кипятили и окатывали больного, а землю относили туда, где взяли. В этой же губернии землю носили при себе для ограждения от опасностей[8].
Известен обычай русских крестьян брать с собой горсть родной земли перед отправлением в путь (например, при переселении, уезжая бурлачить и т. п.). Как правило, родную землю зашивали в ладанку и носили рядом с крестом. Верили, что таким способом можно избавиться от тоски по родине, защититься от болезней[9].
«2-го августа 1897 года, из села Яковлева (Орловского уезда), отправились на переселение в Томскую губернию 24 семейства и каждая семья взяла с собой несколько горстей родной земли.
— Может случиться, — говорил один из переселенцев, — что на новом месте мы попадем на такую воду, которая для питья не годится, — так мы положим в воду нашу землю, вода и станет вкусной»[10].
Если человек умирал в чужих краях, родную землю клали с ним в могилу. После революции 1917 г. эта традиция перешла к русским эмигрантам, которые вывозили с собой на чужбину русскую землю для того, чтобы быть похороненным вместе с ней[11].
Народные представления о целебной силе «родимой землицы» связаны с ощущением своего кровного единства с землей, в которой похоронены предки. «Лежащие в земле предки как бы сливались с ней, становились ее частью. От их благоволения к живым зависело плодородие земли…, к ним обращались за помощью в самых разнообразных случаях»[12]. «Вся та земля, куда схоронены кровные и близкие, — замечал С. В. Максимов, — называется родительскою и считается священною: она могущественна до такой степени, что горсточка ее, взятая с семи могил, укрывающих заведомо добродетельных людей, спасает всех родичей, оставшихся в живых, от всяких бед и напастей. Почти такой же силой обладает и вообще родная земля…»[13]
Земля с могилы повсеместно применялась в магии. Согласно фольклорным представлениям, эта земля несет заряд смертной силы, поэтому ее используют как средство, которое дает забвение, помогает побороть страх, тоску и болезнь[14]. В народном похоронном обряде земля с могилы до сих пор используется в качестве очистительного и охранительного средства. Очень распространен обычай брать землю с могилы домой, чтобы не бояться покойника и не тосковать по нему. Чтобы покойник не снился, берут горсть земли с могилы в мешочек и кладут его себе под подушку. С этой же целью поят водой, в которую кладут землю с могилы, разбрасывают эту землю по полу в доме, бросают ее через плечо, уходя с кладбища. Разбрасывая землю с могилы у дверей и окон, родственники умершего стремятся также защититься от «ходячего» покойника[15]. Таким образом, «чтобы предотвратить появление мертвеца, живым делают своеобразную “прививку” смерти… Небольшая “доза” смерти, содержащаяся в земле с могилы, способна вытеснить значительно бóльшую — визиты мертвеца»[16].
Песок, взятый с могилы никем не оплакиваемого покойника, сыпали за ворот рубашки страдающего бессонницей[17]. Могильная земля использовалась и в качестве магического средства от лихорадки: «Потихоньку от больного идти на кладбище, отсчитывать от первой могилы, какая попадется, девять могил, с девятой могилы взять земли, завязать в три узла и надеть на больного так, чтобы он не знал. После 12 дней снять, и лихорадка бросит»[18].
Обладая особой силой, земля с могилы «умерщвляет болезни лучше любой другой, но она же опасна для живого человека»[19], и может использоваться во вредоносной магии. В народе верят, что, подбросив в чужой дом земли с кладбища, можно извести всех его обитателей[20]. Землю с могилы тайно берут с собой на суд, чтобы «нейтрализовать» судей и противную сторону: «На суд вот идешь – берут из кладбища землю, с могилки, кладут ее в карманчик, когда кто идет на суд, и тогда замиряются вопросы, но землю бери из свежей могилки и говори три раза: “Все вопросы утихаются, другие не загораются”»[21] (ср. в этой связи такой, например, текст заговора к власти: «Царь славы и я царя не боюся и я царя не блюдуся как у мертвеца сердце не взрыдает и руки не подымаются, как от земли суда нет так бы у судей серцы бы не взрыдало и руки бы не подымались на меня раба Божия имярека аминь»[22]).
«Святая земелька»
Как отмечает Ю. А. Бондарькова, народные представления о земле и ее ритуально-магических функциях перенесены на так называемую «отпетую» землю (например, в похоронном обряде как средство от «ходячего» покойника равно используется земля с могилы и «отпетая» земля)[23]. Фольклорные представления о земле повлияли также на формирование верований о «земельке с могилки» святых и на использование этой «святой земельки» в магических целях.
Один из наиболее известных советов по использованию «землицы с могилки» святых и земли с Дивеевской канавки — разводить «землицу» в стакане с водой или добавлять в чай, в суп или в другую пищу[24]. Посыпание в углах квартиры «песочком с могилки» предохраняет от сглаза и порчи[25] (ср. с разбрасыванием по углам «отпетой» земли или земли с могилы, чтобы не бояться покойника[26]). Земля с могилы почитаемого о. Максима (с. Пятино Инзенского района Ульяновской области), запиваемая крещенской водой, «исцеляет» от зубной боли[27]. Землю с могил преподобного Иоанна Затворника Святогорского и духовника Санаксарского монастыря схиигумена Иеронима (Верендякина), а также, например, песок с того места, где преподобному Александру Свирскому было явление Святой Троицы, прикладывают к больным местам[28]. Землю с Дивеевской канавки рекомендуется хранить над дверью или под кроватью, как оберег, или, размешав с водой, пить[29].
Фольклорные представления о земле, в том числе о якобы присущем ей свойстве освобождать от грехов, отразились на тех формах, которые приняло в среде некоторых лиц почитание Псково-Печерского старца схиигумена Саввы (Остапенко). Еще при его жизни духовные чада составили ему акафист. «После же его кончины, когда тело батюшки было погребено в пещерах, куда не было свободного доступа, его почитательницы устроили фальсифицированную могилу о. Саввы на городском кладбище, поставили крест, поместили фотографию и соответствующую надпись. К этой могиле они ходят исповедоваться. Бумажки с записанными на них грехами они зарывают в “могилку”, а о том, отпущен им грех или нет, узнают через вытягивание жребия»[30].
В Дивеево же паломники оставляют на могилах (а также втыкают в кресты и надгробия) записки «с желаниями»[31].
В псевдоправославной литературе предписываются даже архаические ритуалы «прощания» с землей: «Духи леса голосеевского были почтительны к матушке [Алипии]. И земля была для нее живая. Одна женщина упала, ушиблась. “Поезжай туда, где споткнулась, скажи: Мать-земля, прости меня. Она наказала, а ты смирись, мать у нас справедливая”»[32].
Убеждение в силе «землицы» или «песочка» с могил подвижников было распространено в народе и в XIX–нач. XX в. Так, существовал обычай брать землю с могилы св. прав. Алексия Бортсурманского и принимать ее с водой в случае тяжелой болезни. В Санкт-Петербурге «для исцеления душевных и телесных болезней» брали землю с могилы юродивой Анны (Лукашёвой), в Калуге – песок с могилы игумении Агнии (Десятовой). С той же целью в Иркутском Вознесенском монастыре богомольцы брали песок с могилы старца схимонаха Герасима; с этого песка пили воду. Песок с могилы иеромонаха Василия (Кишкина) в Площанской пустыни добавляли в воду или прикладывали к больным местам (с возобновлением паломничества к могиле старца Василия в конце 1940-х гг. возродился и этот обычай)[33].
В 1900 г. стало известно о паломничестве в село Черленково Волоколамского уезда к могиле «богоугодного человека именем Филипп». Богомольцы брали с могилы землю: «здоровые для здоровья, больные в надежде исцеления. Стали говорить, что земля от всего помогает, что ее можно есть, и ее брали и ели, настаивали ею водку и пили, и подбавляли в чай»[34]. Массовый характер внезапно начавшегося паломничества в Черленково и слухи о чудесах привлекли внимание как епархиального, так и светского начальства. «Сначала был вызван в Москву старый священник и после опроса устранен от места; затем поручено прокурорскому надзору произвести строжайшее расследование причины слухов, влиявших на массу, и если окажется, что они распространялись с целью получить материальную выгоду, то привлечь виновных к законной ответственности»[35].
* * *
В народных верованиях чудесными свойствами может наделяться не только «землица» с могилы святого, но также и песок и мелкие камни, находящиеся на территории монастыря, около храмов и часовен. Так, в конце XIX века сила врачевать болезни, преимущественно глазные, приписывалась песку и мелким камешкам, рассыпанным на земле близ часовни, построенной в честь явления иконы святой великомученицы Параскевы Пятницы неподалеку от деревни Ильеши Петербургской губернии[36]. «Камни, обладающие чудотворной силой, ничем не отличаются от обыкновенных булыжников, — писал С. В. Максимов. — Сливая с них воду, врачуют болезни, приключившиеся от дурного глаза. Такой же силой обладает и песок, взятый из св. колодцев и около рек св. угодников (например, преп. Евфросинии, в Московском Вознесенском женском монастыре)». Этим песком «лечили» от запоя, тайком подсыпая в питье страждущему от пьянства[37].
В наши дни исцеляющая сила приписывается траве, сорванной возле почитаемой часовенки в с. Коноплянка Инзенского района Ульяновской области. Эту траву дают скотине, а также заваривают и пьют сами. Камешки из родника близ часовни берут, чтобы положить к иконам. Эти камешки (на которых якобы можно увидеть лик святого или крестик) тоже «лечат» от болезней[38]…
Верование в силу земли и камней с могилы занимает значительное место в псевдоправославном культе «отрока Славика Чебаркульского» (В. Крашенинникова). Как отмечено в официальном Заявлении Миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви о деятельности религиозной группы В.А. Крашенинниковой и ложном почитании отрока Вячеслава Крашенинникова, земля, взятая с могилы В. Крашенинникова, «используется в магических, отвергаемых Православной Церковью, ритуалах»[39]. Почитатели «святого отрока Славика» приезжают на его могилу, собирают землю, снег, камни оттуда, а затем прикладывают все это к больным местам или носят на себе в качестве оберегов и амулетов[40].
«Святые» деревья и «исцеляющие» щепочки
Издревле на Руси верили, что деревья способны исцелять различные заболевания. Некоторые деревья и целые рощи почитались как священные. Считалось, что кора и щепа священных деревьев обладают силой врачевания от зубной боли и от других болезней, «помогают и в сыром виде, и в настоях, и в виде талисмана, зашитого в нагрудных ладанках и в тряпичках, завязанных узлом и подвешенных в избах под матицу, чтобы не посещали те дома черти»[41]. К «священным» деревьям «приходили больные, пролезали сквозь расщепленный ствол, через сквозное дупло или между корнями, вешали на ветки части своей одежды, грызли ствол при зубной боли. Понятны магические цели этих действий: передать болезнь дереву, заключить ее внутри него, а также обновить свое естество, как бы заново родиться, оставив болезни по ту сторону ствола, и приобщиться к силе и свежести дерева»[42].
Священными могли считаться и деревья, росшие на том или ином святом месте. По свидетельству С. В. Максимова, «в Леушинском женском монастыре люди, страдающие зубной болью, изглодали с заповедной и врачебной сосны всю кору и успокоились только тогда, когда чудесные свойства иссохшего дерева перешли на другую сосну»[43].
Такой же силой, как и «целительные» деревья, наделялись в народе гробницы святых. В предреволюционные годы паломники в Иркутский монастырь кусали край гробниц чтимых угодников, например, гробницу святителя Софрония, епископа Иркутского. «Откушенные “щепочки” (их хранят с особенной тщательностью) кладут на зубы во время приступов боли»[44].
В XVII веке недалеко от Александро-Свирского монастыря стоял «деревянный сруб, якобы срубленный самим преподобным Александром. В начале XVIII века от сруба осталось только пять нижних венцов, а верхняя часть и крыша были “новоделами”. Архиепископ Феофан (Прокопович) сообщал в Синод, что “народ имеющиеся в ней старые древние бревна зубами грызет для исцеления зубной болезни”. По предложению Феофана Синод постановил сжечь этот сруб»[45].
Даже предметы, имевшие косвенное отношение к храму, могли наделяться в народном сознании сакральной силой: «В некоторых уездах Казанской губернии больному лихорадкой дают пить воду, постоявшую некоторое время на щепах, отодранных краем нового колокола от тех бревен, по которым его втаскивают на колокольню»[46].
Сакральное в народной культуре
Конечно, формы народной религиозности, подобные тем, примеры которых были приведены выше, характерны не только для России. Так, на средневековом Западе считалась целительной пыль с гробницы святых или соскобленная тайком каменная крошка, могильная земля. «Эти “лекарства” носили при себе в мешочке как амулет, разводили в воде или вине и выпивали. Прах с гробниц мог лечить, как считалось, буквально все: земля с могилы св. Альдегунды исцеляла от головной боли, каменная крошка от гробницы св. Виборады лечила болезни глаз, а пыль с каменной плиты, на которой однажды поспал св. отшельник Сераник, — лихорадку и колики у детей»[47]. Те формы, в которые нередко облекалось народное почитание святых, «в частности обряды исцеления у их могил, имеют много общего с народной магией, да и сами представления о чуде, святости, христианском благочестии в интерпретации носителей массовой, народной культуры,… разительно отличаются от официальных»[48].
Как можно видеть на восточнославянском этнографическом материале, в народном представлении самая земля, камни, трава приобретают сакральность от того, что находятся в святом месте, то есть на месте Божественного явления, обретения иконы, гробницы святого, на территории, окружающей монастырь или храм. Сакральность «земельки» и «камешков» выражается прежде всего в якобы присущей этим предметам силе исцелять от болезней и предотвращать их появление. Поскольку в народных верованиях болезни и прочие невзгоды представляются следствием происков колдунов или нечисти, то «святая земелька», соответственно, защищает и от последних. Функциями оберега наделяются также вещи, «получившие» сакральность от непосредственного контакта со святым человеком[49].
Целительная сила, приобретенная землей, камнями и т. п., становится их постоянным качеством («земелька всегда помогает»). «Святыньке», как и языческому оберегу, присуща потенция абсолютной всесильности[50] («песочек от блаженной Матронушки помогает от всего»).
Для большей «эффективности» предмет, которому придаются функции оберега, нужно не только держать дома или под подушкой, но и максимально приблизить к телу человека. Так появляются, например, «охранные» пояса с текстом 90-го псалма, ладанки, а также советы носить при себе артос[51]. Отсюда и рекомендации «прикладывать земельку к больному месту», то есть использовать ее как своего рода «лекарство», «верное средство», которое действует механически, независимо от нравственного настроя и поведения человека. Упомянем еще практику надевать на голову чугунок, принадлежавший, согласно преданию, преподобному Серафиму Саровскому, или обруч, который прикреплен к чудотворной иконе святого Иоанна Предтечи (в Иоанно-Предтеченском женском монастыре г. Москвы)[52]. Встречаются также случаи «лечения» путем прикладывания к больному месту иконы или книги. Так, поклонники книги иеромонаха Трифона «Чудеса последнего времени» прикладывают ее к больным местам (сама книга якобы благоухает, мироточит и кровоточит)[53]. Некоторые лжестарцы используют такой метод «исцеления души и тела», как надевание на мирянина священнической фелони или головного убора. По справедливому замечанию игумена Нектария (Морозова), «к сожалению, для многих сегодняшних полуцерковных людей – чем чуднее, чем экзотичнее то действие, которое с ними производится, тем больше уверенность в его магической силе»[54].
С целью «приобщения» к чудесным свойствам средства, которому приписывается магическая сила, «народная медицина» нередко предписывает употребить это средство внутрь: есть ладан или почки с освященных веточек вербы, заваривать троицкую траву и цветы, пить воду, слитую с иконы либо с камня, взятого со святого места, и т. п.
На протяжении столетий как магическое средство от разных болезней, преимущественно от лихорадки, в России широко использовался начальный стих Евангелия от Иоанна. Например, в середине XIX в. из Саратовской губернии сообщали такой «Заговор от лихорадки»: «Берут три корки хлеба и на первой пишут: в начале бе Слово; на второй: и Слово бе к Богу; на третьей: и Бог бе Слово. Все это больной должен съесть». В Воронежской губернии слова из Евангелия писали на клочке бумажки, потом ее сжигали и пили пепел с «благовещенской» водой. В русском лечебнике 1670-х гг. рекомендуется такое «лечение» от лихорадки или малярии: «Аще на комь будет трясовица, писать на просфире, разрезати на три части. На первой части написать: “Искони бе Слово”, на второй части: “И Слово бе к Богу”, на третей части: “И Бог бе Слово”, и постяся день един, а ясти в вечере первую часть да ковшик пива выпить, да дай три милостины по силе, а по другой день тако ж сотвори, а в третий день тако же, а опроче того ни пить ни ясти»[55]. Как указывает А. Л. Топорков, «здесь хорошо видно, как магическая традиция обращается с каноническим христианским текстом: она придает ему материальный характер и делает объектом ритуальных манипуляций, призванных достичь конкретного результата — излечиться от болезни. Сакральную формулу пишут на просфоре, которую после этого съедают, то есть в плане метафорическом как бы поглощают сам сакральный текст… Учитывая содержание этой формулы, можно думать, что поедание просфоры символизировало также обращение ко временам первотворения (Искони бе Слово), апелляцию к Божеству (И Слово бе к Богу) и даже поедание самого Божества (И Бог бе Слово), то есть аналог Евхаристии…»[56]
Добавим, что с православной точки зрения использование подобных суеверно-магических «аналогов» Евхаристии является кощунством.
«Люди ищут чуда»
Итак, народное сознание перенесло на «земельку с могилки» святых часть магико-ритуальных функций земли, в том числе могильной. На формирование комплекса верований о силе «земельке с могилки» святых оказали влияние также народные представления о сакральности вещей, соприкасавшихся со святыней или святым человеком.
Необходимо сказать, что о чудесных исцелениях через вещи, к которым прикасались святые, свидетельствуют многие памятники церковной письменности. Уже в книге Деяний Апостольских читаем, что Господь творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян.19:11-12)[57]. Мы можем заключить, что в ряде случаев некоторые святые были прославлены подобными знамениями, являемыми по вере людей, прибегающих к молитвенному предстательству праведников. Однако это не дает оснований для верования в «автоматический» эффект исцеления от прикосновения к любым вещам, которыми пользовался святой, от «земельки с могилки» святого и т. п.
Как отмечает Ю. Е. Арнаутова, с точки зрения Церкви чудо, совершенное святым, отнюдь не считается самодостаточным, а является лишь доказательством присутствия Божественной благодати и святости чудотворца. Попав на почву народной культуры, «чудо не то чтобы утрачивает свой знаковый характер, перестает быть знаком божественного присутствия, но обретает дополнительный, гораздо более приземленный и доступный обыденному сознанию смысл: столь необходимое чудесное вмешательство в земные дела, экстренная помощь в экстремальной ситуации. Постепенно именно эта функция чудес начинает доминировать, божественное все более низводится до уровня удовлетворения человеческих потребностей, и верующие, может быть, даже не всегда отдавая себе в этом отчет, стремятся к наиболее выгодному для себя контакту со святым, постоянно надеясь на помощь свыше»[58].
Там же, где возникает, например, верование в чудесную силу «земельки», молитвенное обращение к Богу и святому вообще становится ненужным. На первый план выходит представление о «земельке» как о святыне, наделенной способностью чудодействовать. Это отражается и в обиходных выражениях вроде: «земелька помогает», «земелька исцеляет».
Конечно, иногда встречаются советы «прикладывать земельку к больному месту» с молитвой. Но, в любом случае, произнесение молитвы не превратит магический, в сущности, ритуал в благочестивый церковный обычай.
Если народная культура начинает влиять на богослужебную практику, то это приводит к искажению церковных представлений о святости и благодати. Благодать начинает пониматься как некая «автоматически» действующая сила. Так, в конце XVII века бывали случаи, когда священники соглашались «прочесть молитвы в шапку, принесенную заботливым прихожанином от своего домашнего, не могшего пойти в церковь: дома отсутствовавший наденет на себя эту шапку в твердой вере, что благодать принесенной в ней иерейской молитвы проникнет в него, когда он плотнее надвинет свой головной убор на заботливо простриженное на темени гуменцо, нарочно для облегчения проникновения благодати и устроенное. Многие священники служили молебны “под дубом” и потом срывали ветки и листья и раздавали их народу, как освященные»[59]…
Молитва к Господу с просьбой об исцелении не гарантирует чуда. Человеку между тем хочется верить, что есть «святынька», которая «помогает всегда». И едут паломники в монастыри «уже не за Причастием, а за “песочком с могилки”»[60]. «Люди ищут чуда, не прикладывая никаких усилий. Покушал земельку с могилы — и жди исцеления»[61]. В результате, по замечанию Н. Н. Лисового, несмотря на очевидность того, что практика носить землю с могилы святых заимствована из области народной магии, «все же стоит очередь, как к Мавзолею, за землей от могилы святой Матронушки… Это признак чего-то нездорового в самой атмосфере народной и государственной жизни»[62].
* * *
Подведем итоги. Представление о том, что «земелька» свята и чудотворна просто в силу того факта, что она находится на святом месте, и верование в необходимость приобретения и использования «земельки» находятся за рамками православного понимания святости и почитания святыни. Это относится и к выдаваемым за православное благочестие «опасным для здоровья способам “стяжания благодати”»[63], вроде поедания «земельки».
Благоговейное отношение к Библии и иконам означает, что христианин не будет прикладывать их к больным местам или съедать по листочку в день из Священного Писания «для здоровья». Благоговейное и почтительное отношение к святым местам, к вещам, которыми пользовались святые, и т. д. должно исключить «псевдоправославный интерес ко всякого рода “святынькам” — например, к “земельке с канавки”»[64].
Е.М. Скитер
Примечания
[1] А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993. С. 16.
[2] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 134.
[3] Андрей Мороз. «От земли уродиться да в землю ложиться…».
[4] А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993. С. 17.
[5] Ю. А. Бондарькова. 3. Место церковных таинств и обрядов в народном ритуале похорон. // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа.; А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993. С. 17
[6] А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993, с. 17; С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 135
[7] С. Б. Адоньева. Социальные стратегии фольклорной речи.
[8] Ю. А. Бондарькова. 4. Восприятие церковной атрибутики // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа.
[9] Б. А. Успенский. Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря» Афанасия Никитина); С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 135
[10] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 134.
[11] Б. А. Успенский. Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря» Афанасия Никитина); А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993, с. 18
[12] А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993, с. 18
[13] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 134.
[14] Андрей Мороз. «От земли уродиться да в землю ложиться…». А. Л. Топорков. Земля // Родина. № 11. 1993, с. 18
[15] Ю. А. Бондарькова. 4. Восприятие церковной атрибутики // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа; Ю. А. Бондарькова. 3. Место церковных таинств и обрядов в народном ритуале похорон. // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа.
[16] Андрей Мороз. «От земли уродиться да в землю ложиться…».
[17] Л. Н. Виноградова, А. В. Гура. Бессонница. Из Этнолингвистического словаря славянских древностей // Русская речь. № 4 (июль-август). 1989. С. 118
[18] Высоцкий Н. Ф. Лихорадка, ее происхождение и способы лечения по народным воззрениям. // Известия Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете, 1907. Т. 23. Вып. 4. Цит. по: Энциклопедия суеверий. М.: Миф, Локид, 1995. С. 235
[19] Андрей Мороз. «От земли уродиться да в землю ложиться…».
[20] Там же.
[21] Энциклопедия суеверий. М.: Миф, Локид, 1995. С. 264
[22] Цит. по: Елена Смилянская. Колдовство у трона. Слово и дело о волшебных чарах на волю государеву // Родина. № 6. 2001. С. 47-48
[23] Ю. А. Бондарькова. 4. Восприятие церковной атрибутики // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа. Об «отпетой» земле см. также: священник Алексий Плужников. «Пусть земля им будет пухом?»
[24] См.: Серафим (Шолков), монах. Суеверие и неразумное «благочестие»; Как относиться к иеросхимонаху Сампсону (Сиверсу) и что можно делать с землей с Дивеевской канавки?; Диакон Андрей Кураев. Неамериканский миссионер.
[25] Игумен Петр (Мещеринов). Об обязанности христианина знать свою веру.
[26] Ю. А. Бондарькова. 4. Восприятие церковной атрибутики // Восприятие народным сознанием церковного чина погребения (на материале севернорусских похорон XIX-XX вв.). Дипломная работа.
[27] А. П. Липатова. К проблеме типологии сакральной вещи в традиционной культуре.
[28] Георгий Гупало. «Непорядочная» книга (о книге «Старец Иероним»); диак. Андрей Кураев. Пишите письма!
[30] Диакон Андрей Кураев. Второе пришествие апокрифов. Проповедь о «порче» вместо проповеди о Христе.
[32] Ильинская А. Матушки земли Российской. — М., 1994. С. 134-137 и 139. Цит. по: Диакон Андрей Кураев. Второе пришествие апокрифов. Проповедь о «порче» вместо проповеди о Христе.
[33] Алексий Бортсурманский, св. прав.; Анна Петербургская; Агния Калужская; Строитель Иркутского Вознесенского монастыря, старец схимонах Герасим // Русский инок № 7 (апрель 1912); Монах Прокопий (Леонов). Комиссия искала не там, где нужно. Как были обретены мощи старца Василия (Кишкина) // Русский инок 2006 г. № 5; Иером. Диомид (Кузьмин). Василий (Кишкин), иером.
[34] И. Ф. Токмаков. Город Волоколамск Московской губернии и его уезд. Краткий историко-статистический и археологический очерк. Москва: Т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1906.
[35] Там же.
[36] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С.147
[37] Там же.
[38] А. П. Липатова. К проблеме типологии сакральной вещи в традиционной культуре.
[39] Заявление миссионерского отдела Челябинской епархии о деятельности религиозной группы В. А. Крашенинниковой и ложном почитании отрока Вячеслава Крашенинникова. Об этом аспекте культа В. Крашенинникова говорил и Святейший Патриарх Алексий II. См.: Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия к клиру, Приходским советам храмов Москвы, наместникам и настоятельницам ставропигиальных монастырей на Епархиальном собрании 2007 года.
[40] Андрей Зайцев. Культ лжесвятых; Заключение экспертной комиссии миссионерского отдела Челябинской епархии о почитании отрока Вячеслава Крашенинникова и деятельности религиозной группы В. А. Крашенинниковой — Л. Н. Емельяновой.
[41] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 152-153
[42] А. Л. Топорков. Дерево // Родина. № 1. 1995. С. 112
[43] С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: ТЕРРА, 1996. С. 153
[44] Виноградов Г. С. Самоврачевание и скотолечение у русского старожилого населения Сибири: (Материалы по народной медицине и ветеринарии). Восточная Сибирь, Тулуновская волость, Нижеудинский уезд, Иркутская губерния // Живая старина: Периодическое изд. отд-ния Этнографии Имп. Рус. Геогр. О-ва. — Год XXIV. Вып. IV. — Пг., 1915. С. 349.
[45] См.: Диакон Андрей Кураев. Неамериканский миссионер.
[46] Высоцкий Н. Ф. Лихорадка, ее происхождение и способы лечения по народным воззрениям. // Известия Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете, 1907. Т. 23. Вып. 4. С. 269. Цит. по: Энциклопедия суеверий. М.: Миф, Локид, 1995. С. 235
[47] Ю. Е. Арнаутова. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века.
[48] Там же.
[49] А. П. Липатова. К проблеме типологии сакральной вещи в традиционной культуре.
[50] См.: Ю. Е. Арнаутова. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века.
[51] Священник Вадим Семчук. Куда девать кочерыжку, или Кое-что об обрядах.
[52] Турист или паломник?; Чугун на голову; Иоанно-Предтеченский монастырь в Москве.
[53] Священник Алексий Плужников. «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения…» (О книге иеромонаха Трифона «Чудеса последнего времени»). 11 февраля 2010 года по решению Коллегии по рецензированию и экспертной оценке Издательского Совета Русской Православной Церкви книга иеромонаха Трифона «Чудеса последнего времени» (Арзамас, 2003) была отнесена к изданиям, не рекомендованным к распространению через систему церковной (епархиальной, приходской, монастырской) книжной сети, поскольку в указанной книге содержатся утверждения, противоречащие вероучению Православной Церкви. См.: http://www.izdatsovet.ru/.
[54] Игумен Нектарий (Морозов). Хотите рвать бумажку – рвите сами.
[55] А. Л. Топорков. Магические тексты в устных и рукописных традициях России XVII-XVIII вв.
[56] Там же.
[57] См.: Протопресвитер Михаил Помазанский. Почитание святых мощей.
[58] Ю. Е. Арнаутова. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века.
[59] Русское духовенство при Петре Великом и учреждение Святейшего Правительствующего Синода // С. Князьков. Очерки из истории Петра Великого и его времени. Пушкино: Издательское объединение «Культура», 1990. [Репринт. с изд.: СПб., 1914.] С. 425
[60] Диакон Андрей Кураев. Неамериканский миссионер.
[61] Дарина Шевченко, Игорь Прокопьев, Павел Седаков. Чудеса: В ожидании чуда.
[62] Н. Н. Лисовой. Мощи — от слова «мощь».
[63] Серафим (Шолков), монах. Суеверие и неразумное «благочестие».
Комментировать