Почему вера в экстрасенсорику живет и побеждает? – Как может отразиться экстрасенсорная практика на самих целителях? – Нужен ли Закон «Об информационно-психологической безопасности»?
Об этом читайте в интервью с диаконом Андреем Кураевым.
— Почему вера в экстрасенсорику по-прежнему живет и побеждает?
— За бумом экстрасенсорики стоит исконно-народное понимание религии: религия есть отрасль народного хозяйства. Как в хорошем хозяйстве должна быть эффективно работающая посудомоечная машина, корова или жена, точно так же должна быть эффективно работающая религия. Конфликт между таким народным ожиданием и тем, что принес Христос, мы видим уже в Евангелии. Господь говорит собравшейся вокруг Него толпе: вы ищете Меня, потому что насытились (ср.: Ин.6:26). Действительно, мы чаще всего относимся к Богу как к генератору гуманитарной помощи: «Ты, Господи, явись, сделай мне то-то и то-то, а без этого я не вижу никакого смысла и нужды в этой религии и в этом почитании». Слишком часто люди ищут в религии все что угодно — кроме Самого Бога.
Но Бога, оказывается, нужно любить ради Бога, а не ради тех благ, которые эта любовь может принести. В суфийской мусульманской традиции повествуется о юродивой женщине по имени Рабийа. Она ходила по городу, держа в одной руке факел, а в другой — ведро воды. Когда ее спрашивали, что она делает, Рабийа отвечала: «Факел я несу для того, чтобы поджечь рай, а воду — для того, чтобы залить адское пламя… Я хочу, чтобы люди любили Бога ради Него Самого, а не ради ожидания рая или страха перед адом».
В христианстве такая проповедь звучит постоянно.. Но как только скрепы высокой духовной культуры распадаются, низовые магические чувства и потребности человека выходят из тени, инстинкт начинает править бал, и люди превращают религию в магию. Вся история Израиля была чередой бунтов против Моисея и последующих Пророков. Стоило только Моисею отойти для получения Завета с Господом на Синай, как народ тут же бросился изготовлять идола — золотого тельца.
Так было всегда. Однако в конце XX в. появилась особая черточка. Дело в том, что мы живем в обществе стандартов и технологий. А магия и экстрасенсорика тем и привлекают: кажется, что здесь есть какая-то внятная технология.
Граница магии и религии проходит по отношению, в какое человек ставит себя перед лицом духовного мира. Это — различие между молитвой и заговором[1]. Молящийся человек обращается к тому, что ставит выше себя, что почитает неподчиненным себе и своей воле. Он — просит. Произноситель же заговора (колдун) — приказывает. «Если в молитве положительный результат считается возможным от содействия высшего существа, то в заговоре он усвояется исключительно желанию, воле и требованию самого совершителя заговора»[2].
У Православия технологии нет, и эта нетехнологичность и отсутствие гарантий разочаровывают многих, но зато и привлекают тех немногих, кто умеет ценить неочевидность и свободу.
– Что может служить подтверждением тому, что советчик экстрасенса всегда находится за левым плечом, то есть имеет демоническую природу?
— В моей жизни был только один случай, когда мне пришлось близко столкнуться с экстрасенсом, которого мне представили как костоправа. Обнаженный и беззащитный, я распростерся перед ним, ожидая, что этот человек сейчас начнет выламывать мне суставы и бросать через бедро, но, вместо этого, он лишь принялся водить ладонями по моему телу, и из его уст стал извергаться поток слов («мыслеформа», «астрал», «карма» и так далее). Тогда я понял, в чьи руки попал.
В такой ситуации порядочный христианин, наверняка, просто дернул бы ножкой, стараясь попасть экстрасенсу в зубы, и убежал. Но у меня все-таки есть религиоведческий интерес, поэтому, поставив с помощью Иисусовой молитвы внутреннюю защиту, я остался в неподвижности. Эффект превзошел все ожидания. После того как моя диагностика закончилась, сей экстрасенс-костоправ изрек: «Знаете, о. Андрей, все Ваши беды и болезни происходят от того, что в возрасте двадцати пяти лет Вы пережили острый принцип страха на семейной почве. С тех пор этот страх живет в Вас, порождая все Ваши болячки».
Проведя в уме несложную арифметическую операцию, я пришел к изумительному выводу. Дело в том, что мое 25-летие пришлось на 1988 г.— самый счастливый год в моей жизни. Во-первых, это был год 1000-летия Крещения Руси и радикальных перемен в церковно-общественных отношениях; у меня появилась какая-то перспектива в жизни, я понял, что смогу передать полученные знания людям. Во-вторых, я закончил семинарию и поступил в академию. Кроме того, в этот год у меня не было и быть не могло никаких семейных проблем: семинария находится в монастыре, где я и жил в период учебы. Поэтому я пришел к «изумительному выводу»: у этого экстрасенса явно был советчик, потому что из всех моих тридцати пяти тогдашних лет он нашел один, самый счастливый, для того, чтобы ткнуть в него пальцем и сказать, что именно этот год во всем виноват. Думаю, без подсказки из-за левого плеча это было бы невозможно.
А вот рассказ митрополита Неврокопского Нафанаила о Ванге. Ванга проживала на территории Неврокопской епархии, предстоятелем которой является владыка Нафанаил. Однажды, незадолго до смерти Ванги, к митрополиту Нафанаилу прибыли посланцы от нее с великой просьбой. Ванга сообщала владыке, что очень нуждается в его совете и нижайше просит его снизойти к ее старости и болезни и приехать к ней. Владыка, надеясь, что, может, она желает покаяться, обещался быть. Когда владыка вошел в комнату старухи, он держал в руках крест-мощевик с частицей Честного Креста Господня. В комнате было полно народа, Ванга сидела в глубине, что-то вещала и не могла слышать, что еще один человек тихо вошел в комнату. Вдруг она прервалась и изменившимся низким, хриплым голосом с усилием проговорила: «Сюда кто-то зашел. Пусть он немедленно бросит на пол это!».— «Что “это”?» — спросили у Ванги окружающие. И тут она завизжала и сорвалась на бешеный крик: «Это! Он держит это в руках! Это мешает мне говорить!». «Из-за этого я ничего не вижу!» — вопила старуха, топая ногами и раскачиваясь как безумная. Владыка развернулся, вышел из комнаты, сел в машину и уехал.
– Как может отразиться экстрасенсорная практика на самих целителях?
– Однажды ко мне подошла женщина и говорит: «Почему вы, священники, выступаете против нас, экстрасенсов, ведь мы делаем одно дело: вы лечите душу, мы — тело».
Я пробую что-то объяснить, но она не слушает: «Я Ваши аргументы знаю, дальше все понятно… Впрочем, я не поэтому Вас остановила. Может быть, Вы сможете объяснить, что со мной происходит? Да, я лечу людей, у меня большие успехи, все прекрасно, но я почему-то по вечерам не могу одна находиться в квартире. Как только стемнеет, появляется ощущение, что какая-то сила заталкивает меня в ванну и требует вскрыть себе вены».
Мне пришлось пояснить, что этот феномен нам очень хорошо известен.
Например, в XIX в. святитель Игнатий Брянчанинов описывал такой случай. Как-то зашел в нему монах с Афона. Для любого верующего человека расспросить афонского монаха — большая радость. И вот святитель начинает расспрашивать про Афон, а монах отвечает: «Да, у нас все замечательно, чудеса, видения, Ангелы являются, помогают…». Святителя это насторожило, и дальше выяснилось, что в ту пору афонские монахи читали мистическую, ноне православную литературу. Что делать? Святитель Игнатий тогда еще был монах, и монах светской столицы, а это — монах с самого Афона. Как его учить? Невозможно. Тогда святитель резко меняет тему разговора: «Кстати, батюшка, вы в Петербурге где-нибудь остановились?».— «Нет, я прямо с вокзала сюда».— «Тогда у меня к вам просьба: когда вы будете снимать комнатку или квартирку, умоляю вас, не выше второго этажа. А то явятся ваши “ангелы” и предложат перенести на Афон — так ведь больно расшибетесь». И что же? Оказывается, у монаха уже были такие мысли, что за его высокую жизнь Ангелы его, вместо поезда, до Афона доставят![3] Поэтому нужно помнить слова Владимира Высоцкого: «Не все то, что сверху, от Бога»…
– О. Андрей, что Вы можете сказать о проектах Закона «Об информационно-психологической безопасности»?
– Этот Закон был бы мечтой любого инквизитора. Если бы в эпоху Возрождения и в Новое время, с XIV по XVI в., в руках соответствующих специалистов были подобного рода законодательные акты, то так легко было бы оправдывать сожжение ведьм борьбой за соблюдение прав тех, кто заболел якобы в результате их вредоносной деятельности. Достаточно лишь определить колдовство как форму «энергоинформационного воздействия» на человека. Если терминологию авторов законопроекта перевести на более понятный язык, то излюбленное ими «воздействие на человека» посредством «физически не фиксируемых полей» есть то, что в народе всегда называлось магией. Так что этот законопроект легализует, то есть признает, такого рода — магическое — воздействие. Подобная ситуация не первый раз встречается в постсоветской истории: некое явление, по сути, легализуется под видом борьбы с ним. Скажем, принимается закон о борьбе с проституцией или о борьбе с нелегальным оборотом наркотиков и тем самым в правовом пространстве получает прописку неизвестный ранее феномен. Вершиной всего этого является данный закон, который говорит, что, если колдовать по-хорошему, с добрыми намерениями, то, в принципе, это не плохо. Но конечно, если вы будете порчу на Президента насылать, то тогда, пожалуй, мы создадим спецотдел Госбезопасности, который будет вас с вашими экстрасенсорными возможностями и энергетическими полями отлавливать.
Более всего поражает в этой ситуации, что авторы словно играют в какую-то странную игру. Например, вместо того, чтобы сказать: «экстрасенсорные способности»,— они эти слова, набившие оскомину, заменяют на иные — «внесенситивные» или «внесенсорные способности». Конечно, при желании, если на секунду задуматься над смыслом этих слов, становится понятно, что они имеют в виду. Перед нами кружок экстрасенсов, которые очень хотят, чтобы им дали ученые степени и звания. Об этом в законопроекте профильного Комитета прямо говорится, — что должны государственно признанные ученые степени и звания. Перед нами удивительная попытка легализовать колдовскую деятельность.
– То есть, фактически, это закон о защите оккультных наук?
– Это закон о защите паранаук. Законопроект создавался с целью легализации паранауки. Все остальное не более чем прикрытие. К примеру, мы с вами можем сейчас созвать конференцию, продумать и потребовать принять законопроект «О защите людей от вредных астрологических влияний». И наши с вами эксперты докажут, что прохождение Юпитера через созвездие Овна создает глобальную угрозу, спасти от которой сможет лишь особая и дорогостоящая защита. Открыв эту страшную угрозу, мы далее успокоим: «Мы знаем особую методику и, если вы нам дадите еще пару миллионов долларов, то мы доведем эту методику до конца и наша методика сможет вас от этого защитить».
– Принципиальное различие есть между этими тремя проектами?
– Есть, конечно. Законопроект Виктора Илюхина как раз лишен этих странностей. В других же законопроектах имеет место игра словами. Например, нынешние неоязыческие секты совершенно сознательно обыгрывают двузначность слова «космос». Они заявляют: «Мы живем в эпоху космоса и космических полетов, и поэтому все, что связано с космосом, должно исследоваться — в том числе и наша космическая философия». И человек, который не знает внутренней терминологии этих сект, думает, будто повстречался с кружком любителей астрономии. На деле же под словом «космос» сектанты имеют в виду совсем не тот космос, который исследуется телескопами или космонавтами, а «космос духов», живущих, по их мнению, на Венере или в созвездии Орион и общающихся с землянами через какую-нибудь «Шамбалу» (как, например, в рериховских кружках).
Столь же двусмысленно и упоминание оккультистами «космических энергий». Кто будет спорить, что всевозможные токи и энергии пронизают нас и влияют на нас! Конечно же, ряд из них может оказывать отрицательное воздействие. Понятно, что жить под линией высокого напряжения неполезно. Но в законопроектах речь идет совершенно о других вещах. Здесь предполагается энергия мысли, чувств, парапсихология и «порча». И только законопроект, который предлагает депутат Илюхин, остается в рамках нормальной науки. Он говорит о том, о чем говорить действительно надо: существует информационное воздействие на человека, то есть воздействие рекламы, воздействие пропаганды и идеологии. Но если есть человек и есть попытка вторжения в его жизнь, то должны быть и ясные критерии того, насколько допустимо это вторжение. Нужно ли защищать человека от промывки мозгов? Да, нужно. Законопроект Илюхина это пробует делать. Остальные же лишь продолжают затянувшийся сеанс «оккультирования» населения.
– Вопрос по поводу законопроекта Федерального закона «Об информационно-психологической безопасности», авторами которого являются депутаты Госдумы Владимир Лопатин и Александр Гуров. Я попытался прочитать его глазами светского человека и я не понял, что авторы имеют в виду под словами «информационно-психологическая безопасность»?
– По тем критериям, которые имеются в законопроекте, Русская Православная Церковь может быть поставлена вне закона. Например, предлагается преследовать людей, виновных в «блокировании на неосознаваемом уровне свободы волеизъявления человека, искусственном привитии ему синдрома зависимости» (ст. 5.1). Но ведь в любом (даже в школьно-светском) воспитании есть элемент суггестии. Мы знаем, что и в православном монастыре проповедь и воспитание направлены на то, чтобы человек ощутил себя именно послушником у своего духовного руководителя.
– Но ведь имеется в виду совсем другое?
– Мы же говорим о том, как этот законопроект будет воспринят светскими людьми — если он станет Законом. Потому что дальше в нем предполагается создать соответствующую полицию. И с точки зрения этой полиции, имеющей в руках такой Закон с такими критериями, вне закона со временем окажется и Русская Православная Церковь, и вообще любая серьезная религия, в которой есть иерархия и отношения «учитель — ученик».
Вот еще одна двусмысленность этого законопроекта — вводимая им спецполиция будет бороться с теми, кто, по их мнению, несет «утрату способности к политической, культурной, нравственной самоидентификации человека». Я уже сейчас представляю, что скажут русские неофашисты. Они скажут: «Поскольку православные принесли нам не то греческую, не то еврейскую религию, именно они препятствуют культурной самоидентификации человека»… А что значит «манипуляция общественным сознанием»? Про любого проповедника и телеведущего можно при желании сказать, что раз он публично говорит проповедь, то он манипулирует общественным сознанием. Еще один перл: «Разрушение единого информационно-духовного пространства Российской Федерации». Что это означает? Это — если в Татарстане отключают передачи из Москвы? Или если какая-нибудь региональная почта берет очень большие деньги за доставку федеральных газет? Или протест против любой государственной мифологемы? Между прочим, российские новомученики тоже разрешали «единое информационно-духовное пространство» СССР — когда это «пространство» представляло собой ледяной каток атеизма…
– Значит, если читать закон глазами светского человека, то информационно-психологическое воздействие следует понимать как воздействие средств массовой информации, а вовсе не оккультное?
— Да, если говорить о первичном прочтении. Может быть, на это и рассчитано. Но я вновь и вновь повторяю, что даже в этом законопроекте есть такие выражения, которые показывают, что на самом деле его авторы говорят вовсе не о мире прессы, но речь идет именно о гипнотически-колдовском воздействии на сознание человека. Еще в этом законопроекте есть очень страшная вещь: это — статья 15 («Исключительные случаи применения специальных средств и методов информационно-психологического воздействия»). Этой статьей предполагается проведение экспериментов над людьми. Можно зомбировать людей «в чрезвычайных ситуациях, возникающих во время катастроф природного, техногенного и антропогенного происхождения с целью локализации и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций»
(ст. 15.1). И тут у власти может появиться искушение объявить: «Правление прошлого Президента — это была катастрофа антропогенного происхождения, и для того, чтобы преодолеть ее страшные последствия, давайте мы всем сейчас промоем мозги».
– Во всех трех законопроектах ни слова не сказано об участии Православной Церкви в контроле над подобными вещами. Что Вы можете об этом сказать?
– Ну и слава Богу, что ничего не сказано. Потому что если бы еще и на нас возложили функции такого рода, функции инквизиторов XXI в., в этом бы было мало чести.
– Ведь необходимо же каким-то образом охранять наш народ, наше население от воздействий так называемых целителей?
– Должны быть соответствующие законы, в которых бы все эти вещи были бы названы своими именами.
– Что это значит?
– Шарлатанство, например. На самом деле, я убежден, что в законодательстве такие нормы уже есть. Другое дело, что их не спешат применять. Это такие атрофировавшиеся статьи: статьи, которые не имеют судебных последствий. А вопрос о том, принимают или нет суды какие-то дела к рассмотрению, в значительнейшей степени вопрос политический.
– В одном из выпусков телепередачи «Тема» Вы сказали экстрасенсам, присутствовавшим в зале: «Если бы вы были шарлатанами, я бы поклонился вам в ноги». Вы говорили, что они обладают реальной способностью причинять вред, и я знаю, из разговоров с бывшими оккультистами, которые раскаялись и находятся сейчас в лоне Православной Церкви, что вред может быть страшный: когда человек вверяет себя такому целителю, он даже может покончить с собой, например. То есть, очевидно, речь идет не только о шарлатанстве?
– Нет, не в ноги… Моя фраза была: «Если вы шарлатаны, то я ничего против вас не имею: от фокусов еще никто не умирал. Но вот если вы действительно творите чудеса, — вот тогда мы с вами по разные стороны баррикад». А если говорить о законе, то ведь такой антимагический закон должен бы был начинаться со слов: «Во имя Бога Единого, Всемогущего, во имя Господа нашего Иисуса Христа мы постановляем: этого, этого и этого в нашей державе быть не должно». Тут же должна быть цитата из Второзакония: не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это (Втор.18:10–12). Такой закон должен был бы базироваться на признании фундаментальных основ православного христианского вероучения: есть Единый Благой Бог, есть сатана, между землей и небом война, на этой войне бывают шпионы, предатели, и бывают подранки. Но в светском государстве до сей поры колдовство считалось «мнимым преступлением».
– То есть Вы считаете, что светский чиновник не может создать такого закона при всем своем доброжелательстве?
– Я думаю, что нет. Максимум, чего бы мы могли просить у государства,— это поддержки и развития традиционных средств защиты.
– Что это значит?
– Речь не идет о выработке новых приборов. Речь идет о Церкви. Она и существует для того, чтобы защищать от «негативного энергоинформационного воздействия». Поэтому странно было бы эту фундаментальную функцию Церкви — защиту и спасение именно от этого зла — передоверять государству. Защита — это наши церковные Таинства, это благодать Христова. Государственная спецполиция не может этого дать. Единственное, что могло бы здесь сделать государство,— оно могло бы предоставить свою помощь в возрождении храмов и свои возможности в информационной сфере в привычном понимании этих слов. Речь идет о телеэфире, о системе образования, о средствах массовой информации.
– То есть дать возможность Церкви больше говорить в средствах массовой информации?
– Совершенно верно. Потому что строительство храма в любом новом микрорайоне защитило бы гораздо лучше, чем эти думские страшилки. А вообще, при чтении Евангелия нельзя не заметить, что Христос неоднократно предстерегает Своих учеников: вы будете гонимы во имя Мое (ср.: Мф.24:9; Ин.15:20). Но Он нигде не говорит, что вы, мол, станете гонителями во имя Мое. Он говорит: Я посылаю вас, как овец посреди волков (Мф.10:16), но не говорит, что овцы должны обзавестись вставными волчьими челюстями.
Одно дело знать, что Бог есть. О том, что «что-то там есть», все знают. А как на это реагируют? Никак. Верующий — это тот, кто своей судьбой среагировал на знание о Боге. Мудрый епископ в романе Саймака говорит, что «вера — весьма разумное основание для поступка» (Саймак К. Паломничество в волшебство. С. 89.).
– А чем плоха астрология?
– Сразу скажу, я отнюдь не много размышлял над этой темой. Вообще считаю ее недостойной серьезного размышления. Это же совершенно виртуальная реальность. Никаких объективных наблюдений в астрологии не существует, а есть субъективная — с точки зрения местонахождения наблюдателя — компоновка тех или иных звезд в созвездия.
Реально же звезды, которые числятся в одном созвездий, между собой могут находиться на более дальнем расстоянии, чем те, что значатся в разных.
Понятен интерес к астрологии со стороны людей, исповедующих язычество. С их точки зрения, как сказал Аристотель, космос — это город, населенный богами и людьми.
Планеты и звезды — это боги. У каждого бога свой характер, свой нрав. Отсюда — представление, что душа, рожденная под определенной звездой, от соответствующего бога наделена какими-то талантами или изъянами. Мировоззрение древних язычников было целостным: они звезды наделяли душами и потому допускали обратное влияние звезд на души людей. Но нынешние обыватели телетрущоб дар логического мышления, увы, давно зарыли на «поле чудес». Спроси их — существует ли бог Марс, и они ответят, — что нет! Спроси их — обладает ли разумом и чувствами планета по имени Марс — и тут они тоже возмутятся. Но при этом они верят во влияние Марса на характер и судьбу землян!
Христианство против астрологии по той причине, что астрология прокламирует слишком малое достоинство человека. Увлечение гороскопами было естественно для языческого мира, в котором закон судьбы (фатума, рока, кармы) возносился над всем сущим, подчиняя себе даже богов. Но христианство принесло в мир весть о свободе человека. На небесах — не слепые законы кармы или астрологии, но Любящий Отец, в воле Которого вся вселенная и человеческий волос. Человек в любой момент («во едином часе», как поет одно церковное песнопение) может изменить свою жизнь. Не от звезд зависело покаяние разбойника на кресте, а от подвига его веры. Не гороскоп привел к покаянию Петра или Марию Магдалину, но их любовь ко Христу. И поэтому первая языческая идея, в полемику с которой немедленно вступило молодое христианство,— это идея «судьбы». Вера в гороскопы может вновь парализовывать человеческую волю, сковывать свободу человека и чувство собственной ответственности.
Языческие боги — это олицетворение различных стихий. Человек в таком космосе — не более чем песчинка, микрокосмос — маленький мир, помещенный в мир большой.
Но христианство возвестило совершенно иной взгляд на людей. По слову святителя Григория Богослова, человек — это макрокосмос, помещенный в микрокосмос. Большой мир — в мире маленьком[4].
– По сути, все наоборот?
– Дело в том, что Бог, Которого исповедует христианство, — надкосмический. Он дал миру законы, создал их. И потому Сам никакими законами не связан.
И из своего внекосмичного господства Бог дает Свой образ человеку. Поэтому человек хотя и живет в этом мире, но не является пленником мира. И у христианина нет никакой нужды верить в то, что его судьба, а тем более какие-то нравственные поступки зависят от влияния космических стихий.
При разговоре с экономистами, физиологами, психологами, социологами мы говорим: да, человек может участвовать во взаимосвязях, которые изучают эти специалисты. Но всецело он ими не определяется. И только когда оскотинивается, забывает о своем высшем призвании, в нем начинают действовать законы греха. В том числе и те, которые прописаны в экономике, физиологии, психологии, социологии и прочем. Но у человека, как его мыслит христианство, всегда есть возможность возвыситься над этими законами и жить по велению Бога, а не по велению падшего естества.
Но астрология — все-таки не то же самое, что социология или физиология. Это мифология. Поэтому у нас есть причина, чтобы ни пяди земли не отдавать такого рода верованиям. То есть мы не согласимся не только с формулой: «Звезды правят миром»,— но и с более мягкими формулировками («звезды подсказывают, звезды влияют…»).
Не будем забывать: мир, культура достаточно органичны. Астрология всегда существовала в теснейшем союзе с различными оккультными воззрениями. И если человек слегка увлекается ею, то потом начинает серьезно «загружать» свою душу оккультно-языческими мифами. А это уже духовно опасно.
Вообще-то поражает, что люди сами не слышат, что говорят о себе. Христианство не согласно с астрологией, потому что астрология несет ересь о человеке, ибо слишком низко думает о нем. Встречаются двое. Знакомятся. «Ты кто?».— «Я Телец. А ты?».— «Я — Скорпион». Помню, в журнале «Наука и религия» несколько лет назад была опубликована статья под названием «Какое ты дерево?». Честно говоря, я сразу догадался, какое дерево автор.
Удивительно, как глухи бывают люди, вроде бы уже привыкшие бороться за права и достоинство человека! Когда речь идет не о политике, а о мифологической стороне жизни, они вдруг становятся смиренны (недопустимо смиренны!) и уничижают себя до уровня марионеток, которыми управляют какие-то невидимые космические потоки, и раскрыв рты слушают, что им там «предсказамус настрадал»[5]!
Астрология нам неинтересна не только по религиозным мотивам, но и по миссионерским. Ведь астрология находится вне науки. А наука для нас — и дитя, и традиционный критик и помощник.
Дитя — потому что именно христианство создало культуру, в которой могла родиться наука. Научная революция — это дитя христианской Европы, а не Саудовской Аравии, Китая или Индии.
Критик — потому что антицерковная пропаганда обвиняет Церковь в антинаучности. Нам уже несколько столетий приходится жить в агрессивной среде, которая ищет любой повод для того, чтобы напасть на Церковь. И одно из любимых копыт, которым нас лягают, это как раз обвинение в антинаучности.
В этих условиях церковные люди научились оценивать те или иные свои утверждения в соответствии со стандартами научного мышления. Поэтому мы предпочтем быть в союзе с наукой, а не с астрологией.
– Но ведь в Евангелии именно астрологи, волхвы, пришли первыми поклониться Христу!
– Церковь помнит о волхвах, пришедших поклониться ко Христу. Но она помнит о том совете, который дал волхвам Господь: и, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою (ср.: Мф.2:12). Иной путь был открыт для них после встречи со Спасителем. Иной, отличный от прежнего: указывая волхвам другую дорогу для возвращения домой, Бог тем самым повелевал им оставить дурное ремесло (см.: Тертуллиан. Об идолах. 9).
Господь приводит астрологов к принятию Евангелия через их же собственную лжемудрость. Вы доверяете только знакам небес? вы считаете, что через исследование планетных путей проще понять Бога, чем через голос совести и души? вы считаете, что не в человеке, а в звездном небе Богу подобает проявлять Себя? Что ж, звезда и приведет вас к Богу, Который стал человеком (человеком, а не звездой).
В Рождественском тропаре (церковном песнопении) об этом сказано, что в Рождество Христово «служившие звездам были звездой научены поклоняться Тебе, Солнцу правды». Сама же вифлеемская звезда в церковной традиции обычно понимается как Ангел, принявший вид более понятный для языческих мудрецов.
Пожалуй, в последний раз в священной истории человечества Бог обращается к людям через знамение в небесах, открывая таким образом Свою волю. Затем Христос будет говорить тем, кто в поисках последней истины засматривается на небеса, но не вглядывается в свою душу: лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел (Мф.16:3–4).
Отныне лишь один религиозный смысл можно вычитать в небе: тот, что небо не самочинно, что у него есть Творец. «А что же такое этот Бог? Я спросил землю, и она сказала: “Это не я”; и все, живущее на ней, исповедало то же. Я спросил море, бездны и пресмыкающихся… и они ответили: “Мы не бог твой; ищи над нами”. Я спросил у веющих ветров, и все воздушное пространство с обитателями своими заговорило: “Ошибается Анаксимен: я не бог”. Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды. “Мы не бог, которого ты ищешь”,— говорили они. И я сказал всему, что обступает двери плоти моей: “Скажите мне о Боге моем — вы ведь не бог,— скажите мне что-нибудь о Нем”. И они вскричали громким голосом: “Творец наш, вот кто Он”. Мое созерцание было моим вопросом; их ответом — их красота» (Блаженный Августин. Исповедь. 10, 6, 9).
Итак, книга природы может пытливому уму поведать, что у нее есть Творец. А для распознания воли Творца нужно обращаться к другой Книге. Об этом будут века спустя говорить преемники евангельских волхвов — Галилео Галилей и Николай Коперник, Иоганн Кеплер[6], Исаак Ньютон, Михаил Ломоносов…
Из книги: Почему православные такие?.. / А.В. Кураев. – М: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2007. – 528 с.
Примечания
[1] См.: Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1980; Малиновский Б. Магия, наука, религия. М., 1998.
[2] Алмазов А. Апокрифические молитвы, заклинания и заговоры: К истории византийской отреченной письменности. Одесса, 1901. С. 20.
[3] См.: Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. М., 1993. Т. 1. С. 239.
[4] См.: Святитель Григорий Богослов. О смиренномудрии, целомудрии и воздержании // Собр. творений. Репр. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 2. С. 179.
[5] Выражение барда Тимура Шаова из «Астрологической песни».
[6] «Я хотел быть служителем Бога и много трудился для того, чтобы стать им; и вот в конце концов я стал славить Бога моими работами по астрономии… Я показал людям, которые будут читать эту книгу, славу Твоих дел; во всяком случае, в той мере, в какой мой ограниченный разум смог постичь нечто от Твоего безграничного величия» (Иоганн Кеплер [цит. по: Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983. С. 85]).
Комментировать