Среди молитв православных верующих есть просьба о «христианской кончине живота нашего, безболезненной, непостыдной, мирной…» Человек умер своей смертью, в окружении близких – достойная кончина. Как поступить с вещами, предметами быта усопшего, не вызывает сомнений – что-то оставляют себе на память, что-то дарят знакомым, отдают в храм. А что делать, если попали вещи самоубийцы или человека, скончавшегося тяжелой смертью? Мы попросили протоиерея Игоря Прекупа, настоятеля храма в честь прп. Сергия Радонежского г. Палдиски (Эстония) помочь разобраться, найти грань между суеверным страхом и здоровым чувством осторожности.
Что принято делать с одеждой, другими вещами человека, умершего своей смертью?
Есть традиция раздавать вещи покойного на помин души. Понятно, что не обноски, чтобы принявший мог с благодарностью помянуть того, кому они принадлежали. Бывает так, что на помин души раздают вещи не самого покойного, а новые, купленные.
В наше время к этому люди могут немного иначе относиться, чем прежде. У меня такое чувство, что все страхи перед одеждой не из глубины язычества идут, а связаны именно с нашим современным бытом. Мы привыкли, что нормально, когда человек одевается «с иголочки», в новое. Назовём это привычкой двадцатого века. Раньше всё было намного проще. Не говорю уже о том, что какие-то предметы покойного наследовать было честью. Но мы живём в сегодняшнем времени и нужно исходить, в том числе, и из того, что и как человек воспринимает. Для кого-то получить в подарок место на кладбище – ценное подношение, а кого-то это может страшно оскорбить. Так же и с вещами.
А если предметы принадлежали самоубийце или человеку, умершему насильственной смертью? Страх перед такими вещами – суеверие, с которым надо бороться и в котором надо каяться, или здоровая опаска?
Нельзя сказать: все эти страхи, связанные с вещами покойного, тем более самоубийцы, несут на себе чёрную энергию – это глупости, как можно такое вообще можно слушать. Я не уверен, что в прежние времена к этому вопросу отнеслись бы равнодушно. Предкам было не всё равно, какие вещи они принимают, какой у них был хозяин: хороший человек или не очень, здоровый или больной. Разница была. Я не считаю, что вещи человека морально грязного, тяжело болевшего толкают на дурные поступки – это было бы чересчур и странно с моей стороны, но я не могу сказать, что сам безразлично к этому отношусь.
Мы читаем в Деяниях, что элементы одежды Апостола Павла обладали целебным свойством. Какую-то часть одеяния возлагали на болящего, и он исцелялся. На самом деле, любая материя может воспринимать на себя действие благодати, а будучи носителем благодати, становится предметом для почитания. В Православии принято с почтением относиться к вещам, принадлежавшим святым людям, и это может выражаться и в таком благоговейном прикладывании. Конечно, когда это становится чем-то центральным и как будто самодостаточным, не почитанием Бога Всемилостивого, дающего благодать людям, то это тоже напоминает идолопоклонство. Мы почитаем святых, как носителей святости Божьей, как людей, реализовавших своё христианство достойно-показательным и подобающим образом. Для чего канонизация существует? Святые – это «наши маяки». В широком смысле мы все святы. Мы все получаем залог спасения при Таинстве крещения, за который с нас спросится по исходе жизни. Святые угодники – это те христиане, которые стяжали благодать Божью с избытком, и этот избыток изливается и почивает на всём, что связано с их жизнью, в том числе и на предметах, которые были им близки. Если такое возможно с благодатью Духа Святого, почему же аналогичное, но в точности наоборот, невозможно с предметами, принадлежавшими, употреблявшимися человеком, который не по мелочи грешил, а жил этой тьмой, постоянно делал выбор в эту сторону, пропитался этим? Разве можно сказать, что это никак не отражается на его вещах? Наверное, вещи являются носителями бесовской силы, которая человека себе подчинила, и которой он служил, может, даже сам не ведая этого. Не исключено, что такой человек считал себя благочестивым, чем усугублял эту бесовщину в себе – тем, что кощунствовал, думая, что он замечательный. Сделал одно доброе дело, а дальше можно расслабиться и жить в прежнем духе, откупаясь от Бога какими-то единичными актами благотворительности. Но содержание его жизни, сам дух его, подход к жизни, её ценностям – в ключе бесовском, демоническом. И что – это никак не отразится на всём, к чему он прикасается? Думаю, вполне возможно.
А также насчёт шубы с барского плеча. Вовсе не надо дожидаться смерти человека, чтобы с опаской относиться к таким подаркам.
Если передали или подарили вещи покойного. Как он умер, допустим, неизвестно, а вещи хорошие, жалко выбрасывать, с другой стороны – как-то страшно…
Возьмите и окропите святой водой. И носите на здоровье. Если есть дело до состояния души хозяина – умер ли, жив ли, но каким-то образом одежда, обувь оказались в распоряжении, почитайте молитву на освящение всякой вещи и окропите святой водой.
Всё начинать надо с благословения, освящения, особенно, если мы имеем дело с б/у средством. Многие хихикают по поводу освящения колесницы. А что смешного? Во-первых, это “не роскошь, а средство передвижения”, причём повышенной опасности, как для самого водителя, так и для его пассажиров и окружающих. Есть о чём молиться и что благословлять. Во-вторых, кто знает, кто на ней путешествовал до тебя и чего там понабралось. Может, регулярно стояла нецензурная брань и непроницаемой завесой до сих пор висит. А то, что грех имеет особенность притягивать беду – вообще азбука. Это касается не только подержанных машин, но и новых.
Если же передают вещи самоубийцы, как поступить?
Если не хотите принимать, если против совести или чего-то боитесь, откажитесь. Как объяснить причину – это зависит от того, кому будете говорить. Близкому самоубийцы? Дело не в том, что человек может возмутиться, а в том, что его можно обидеть. Ему и так тошно, а ты ещё ранишь его своей брезгливостью, тем самым уязвишь в самое больное место, которое и так уже растравлено. Человек и сам переживает: каково на том свете пусть и мерзавцу, но любимому мерзавцу. Если против совести взять эти вещи, то это дело твоей совести. А можно всё-таки принять, чтобы не наносить травму, но не пользоваться ими, а отнеси в пункт гуманитарной помощи. Да, это хлопотно. Но на крайний случай – можно аккуратно сложить в мешок и поставить рядом с мусорными контейнерами. Кому надо, найдёт.
У меня случай был. Многодетная мать скончалась, и остались неплохие вещи. Дело в том, что надо было срочно освобождать квартиру от лишнего, навести порядок, иначе представители ювенальной юстиции готовились забрать детей. (Их всё равно забрали, но позже мы отвоевали). Сил и времени, чтобы куда-то носить, раздавать не было. Мы упаковали одежду, обувь в большие чёрные мешки и выставили рядом с уличными баками. Люди заглядывали, разбирали и, надеюсь, были благодарны. Такой вариант тоже возможен.
Главное, не надо себе голову морочить. Не хочешь – не бери. Нравится – пользуйся. Никакой печати дьявольской на них нет, ничего неистребимого не содержат, чтобы сказаться на жизни.
Есть конкретный случай. Женщине дали вещи самоубийцы. Так как одежда была в отличном состоянии, она подарила людям. При этом не рассказала о трагедии прежнего владельца. Сейчас она переживает и не знает, как поступить. Батюшка, что можно ей посоветовать?
Советы давать заочно невозможно. Надо знать человека, чтобы что-то говорить. Кому-то это услышать будет «в тональность», если такой же человек, как и женщина, которая передала вещи. А другой – иного склада, и ему надо услышать нечто отличное.
По совести поступить, как она сама чувствует. Не думаю, что много тех людей, которым она раздала одежду, и они растворились в толпе. Скорее всего, речь идёт о знакомых. Если чувствует понимание того, что надо сказать, значит, надо сказать.
Ничего рокового в этих вещах нет. Покончил человек с собой – очень плохо сделал, тяжкий грех совершил, не советовал бы те вещи, в которых он непосредственно покончил с собой, носить или дарить. Дело не в том, что такая одежда проклятая и её надо сжечь или в землю закопать. Конечно, нет. Просто неэтично, дать человеку свёрток и сказать: «Вот, дарю, в этом мужчина наложил на себя руки».
А так – это был злодей жуткий, бесноватый, сумасшедший, болезнь сказывалась на всём его состоянии, в том числе и на душевном? Если она чувствует, что человек был таким, что своим постоянным состоянием мог пропитать всё, что его окружало, честнее было бы сказать людям. Например: «Извините, сначала я не подумала, что это может иметь какое-то значение, а потом задним умом додумала, может, для вас это важно».
Конечно, если женщина верующая, то в своей глупости и безответственности должна покаяться на исповеди. Всё-таки надо серьёзно относиться, опять же дело не в том, что энергия или не энергия, а в том, что человек вправе знать, есть ли какие-то особенности, какая-то история у бывшего хозяина одежды. Она этим правом пренебрегла. Вот в чём проблема, а не в том, что рубашка или пиджак – носители чего-то жуткого. Ещё хорошо добавить при разговоре, что лучше святой водой окропить и молитвы почитать.
Можно ли в храм отнести вещи самоубийцы?
Это как деньги отмыть, сквозь банк прокрутить. Расчёт на то, что если через Церковь пройдёт, то и очистится. Сомнительный подход. Говорить, чьи вещи были, надо независимо от того, отдаёшь человеку, который будет сам носить или в пункт приёма. В Церкви тем более надо предупредить, потому что это общинное дело, распределение средств. Это в гуманитарном пункте никого не волнует история, там как бы по умолчанию ясно, что вещи могут быть самых разных людей, в том числе и самоубийц. А если дело церковное – то есть смысл сказать, и батюшку можно попросить окропить и благословить, если примет.
Всё равно надо смотреть, не в каждом храме рады сбору вещей, но по разным причинам. Одно дело, если бы люди приносили качественное, что не стыдно предложить, а иное – что реально часто приносят. Если человек босой, то он любой обуви будет рад. Но если кому-то есть что носить, то такое предлагать неприлично. Сдавая подобное храму, ставят в неудобное положение самого священника и тех, кто ему помогает. Теперь батюшка и прихожане должны озаботиться, куда эти коробки, мешки пристроить. Прежде чем нести в храм, сначала узнайте, принимают ли вещи, а не так: вот мы принесли. Принимают – замечательно, нет – ищите, где возьмут. Иногда храмы рассматривают в качестве филиала собеса: там должны кормить, получать и распределять «гуманитарку». Конечно, приходы этим могут заниматься и занимаются, слава Богу. Но не должны, а у некоторых отношение, как будто должны. «Я пожертвовал (на самом деле, хотел избавиться от ненужного), а у меня не берут», –оскорбляются до глубины души. Наперёд надо думать, и это независимо от того, кому раньше принадлежали вещи.
Мы говорим о страхе перед вещами. Можно спросить о противоположном чувстве: у многих народов есть традиция передавать кольцо прабабушки, часы дедушки. Как найти грань между памятью и поклонением?
Зависит от самого человека. Не делать из этого культ. Не наделять в своём сознании вещь какой-то энергией, считать её талисманом, приносящим удачу, и так далее. Если же для человека это память, связь с историей его рода, с конкретной личностью, к которой он с почтением относится, то почему нет? Такая традиция, такое отношение облагораживает человека, скажу больше – делает его культурным. Преемственность, осмысление жизни родственника или близкого друга, его личностных особенностей: такая память – благодарная. Подобная традиция не противоречит вере, учениям Церкви.
Беседовала Александра Грипас
Комментировать